Беременность в традиционной русской культуре
Читая книгу "Мужики и бабы. Мужское и женское в традиционной русской культуре. Иллюстрированная энциклопедия" ("Искусство-СПБ", Санкт-Петербург, 2005) просто диву даёшься, как много сохранилось в массовом сознании от того, крестьянского традиционного уклада, несмотря на казалось бы практически полное его разрушение. В частности, несколько иррациональное отношение к беременности - один из таких примеров. Статья Д. Баранова из энциклопедии приводится с незначительными сокращениями.
Для традиционной культуры характерно двойственное отношение к беременности и самой беременной. С мужской точки зрения, беременная женщина представляла определенную опасность для окружающих из-за наличия у нее двух душ. «Двоедушие» считалось качеством демонических персонажей. О беременности как особом состоянии двоедушия свидетельствовали обозначения беременной: «сама-друга», «ходить вместях», «вкуче», о «двух душах». Более того, личность самой беременной как бы растворялась, ее тело становилось вместилищем будущего человека, желаниями которого объяснялись в народе причуды и прихоти беременной.
О пассивной роли беременной матери косвенно свидетельствуют загадки. В них женщина «загадывается» через неодушевленный предмет, в то время как ребенок в утробе обозначается одушевленной метафорой: «Хлеб в углу избы лежит, а в хлебе крыса сидит». В тех же случаях, когда ребенок описывается через неодушевленный объект, образ беременной почти полностью исчезает, а ее живот выполняет лишь функцию преграды: «За стеной, за стеной стоит каравашек костяной».
Так как роды в традиционной культуре изображались как смерть роженицы, беременность воспринималась как постепенное умирание будущей матери, что нашло отражение в многочисленных запретах и предписаниях для беременной, свидетельствующих о резком сужении ее жизненного пространства, о ее социальной изоляции. Выделялись пищевые запреты: запрещалось есть мед, чтобы ребенок не был золотушным; нельзя есть рыбу, иначе ребенок долго не заговорит или даже умрет в младенчестве; заячье мясо – будет выкидыш; кутью – ребенок не вырастет; хлеб, изгрызенный мышами – ребенок будет слепым. Вместе с тем, существовала и предпочтительная пища для беременной – та, что считалась полезной для младенца. Если есть овсяную муку, свежую капусту, бруснику, клюкву, то ребенок родится с хорошей кожей и румяный, а от укропа у новорожденного будут красивые глаза. Весьма строги были обрядовые запреты: беременной нельзя ходить ни к кому крестить ребенка, а то свой ребенок после рождения начнет чахнуть, нельзя смотреть на покойников, брать труп в руки, а то и у ребенка, и у матери образуется цинга, нельзя навещать роженицу, чтобы не было нарывов на теле, нельзя быть свахой, а то ребенок умрет в утробе. Чрезвычайно широко были распространены поведенческие запреты: беременная не должна плевать, а то ребенок будет душноротый, не должна пинать собачку, а то у ребенка будет «собачья старость», нельзя перешагивать веревку, а то при родах пуповина обернется вокруг шеи ребенка, запрещается браниться, а то дитя будет злым. Чтобы дети не были рябыми, свекровь заставляет сноху чаще мести пол. Наконец, временные запреты регулировали поведение беременной в праздничные дни: беременная не должна шить по праздникам – ребенок будет слепым, в праздник беременная не должна чесать голову – ребенок будет вшивым и т.п.
В традиционном сознании состояние беременности характеризуется тем, что социальные связи будущей матери затушевываются, а на передний план выступает ее близость миру природы. Например, существовали представления о способности беременной насылать мышей. О регламентируемой изоляции беременной свидетельствовали запреты, ограничивающие ее контакты с дорогой или ее атрибутами: нельзя переступать через дышло, оглобли или вожжи; если беременная перейдет кому-то дорогу, непременно нападут чирьи; беременной нельзя было садиться на телегу, ступать вслед коня и т.п. Состояние неподвижности, статичности указывает на одно из важнейших свойств беременной – «тяжесть». Это свойство обнаруживает хтоническую (связанную с подземным миром) природу будущей матери. Тяжесть, в силу свой хтонической природы, «заразительна», беременной приписывалась способность передавать ее всему, через что она перешагнет.
Д. Баранов. //Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре. Иллюстрированная энциклопедия – «Искусство – СПБ», Санкт-Петербург, 2005
